Jobber, столько вопросов сразу
Я тоже читаю иногда. Да, были времена - лет 30 назад для меня было нормой за день прочитать книжку страниц в 500. Ах, школьное детство, книжный дефицит, подпольная очередь в детской библиотеке за Александром Дюма-папой. (Стоят сейчас за стеклом 12 томов его - руку протянуть и взять. А рука уже не тянется.)
Много книг прочитано - даже главные долго перечислять. Когда-то и Дюма потряс... Сами понимаете, чем старше человек. тем сложнее его "потрясти". И даже само "потрясти" уже другое: тогда "потрясало" = читал, не отрывась, до утра. Теперь "потрясло" = изменило представления о литературе и не только.
Последним по времени потрясением (уже по-взрослому) были "Братья Карамазовы" Ф.М. Достоевского. ИМХО, главный роман всей российской литературы. Жаль, недописанный...
Лет за 15 до того меня до глубины души потряс "Властелин колец" Дж. Р.Р. Толкина. Уникальнейшее произведение... оно гораздо сложнее и неоднозначнее, чем думают многие.
Потрясли (опять же "по-взрослому") еще раньше сказки Андерсена, перечитанные без купюр в хорошем (правда. немецком) переводе. Единственная книга за всю жизнь, после прочтения которой меня мучили кошмары
"Добрый сказочник" был настоящим Антихристианином. Глубже было его антихристианство, чем у Ницше. Ницше все же, ИМХО, позер.
А нравилось много чего: от Юкио Мисимы ("Золотой храм", "Патриотизм", "Мой друг Гитлер", "Маркиза де Сад") до Юрия Полякова ("Козленок в молоке" - гениальная. грустная и смешная эпитафия советской литературе).
По-английски последние 25 лет читаю больше, чем по-русски. Все, что успеваю ухватить во время коротких пробежек по книжным магазинам за границей.
Иногда попадаются стОящие вещи. Какие-то авторы, что у нас почему-то неизвестны. Например, Энн Перри (Anne Perry) - современная британская писательница, работающая в жанре ретродетектива. Как у нас Борис Акунин (Чхартишвили). Стилизация под позапрошлый век изумительная, но это не "2-я Агата Кристи", а, скорее, анти-Агата Кристи. Кровь, грязь, дерьмо - натурализм рулит. Хотя главные герои, конечно, честные и положительные. (Бабулька эта, Энн Перри, будучи подростоком, помогла подружке убить ее маму. Кирпичом тетку забили
)
Ладно, что это я - все о себе и о себе. Давайте же вернемся к вопросу о БУМАЖНОЙ книге, как носителе. Люблю ее за то, что ее можно читать в мягком кресле, укутавшись в плед, изредка поглядывая при этом на экран бубнящего телевизора. Находясь при этом и здесь, и там. Практически везде и нигде.
Как сказал некто Теренций Мавр, "книги имеют свою судьбу". А она накладывает на них вполне материальные отпечатки, а уже они могут натолкнуть на размышления, далеко уводящие от сюжета.
Пара примеров навскидку:
PRAETORIAN, by Thomas Gifford (Томас Гиффорд, "Преторианец"). Качественный триллер, где главное событие - неудачное покушение британских спецслужб на Роммеля - только повод рассмотреть, как жили трое главных героев 20 лет до войны, как любили друг друга и как предавали. Это сюжет, а материальный отпечаток - штамп библиотеки "Rainbow Reading Room. Antigua, Guatemala". Забавно: книжка проделала путь побольше, чем персонажи: родной Нью-Йорк - Гватемала - Манила - Уссурийск. И сперли ее из библиотеки, и сдали букинистам, и через два океана таскали. Но самое главное - читали.
ЕВАНГЕЛИЕ - подарок старого друга. Напечатано
в Богоспасаемом граде Санкт-Петербурге... в лето от вополощения БОГА СЛОВА 1821
, и не просто так, а
Повелением Благочестивейшего Самодержавнейшего Великого Государя нашего ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА всея России, при супруге ЕГО Благочестивейшей Государыне Императрице Елизавете Алексеевне, и при матери ЕГО Благочестивейшей Императрице Марии Федоровне, и при Благоверном Государе Цесаревиче и Великом Князе Константине Павловиче, и при Благоверном Государе Великом Князе Николае Павловиче... благословением же Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода
Это я еще полсписка пропустил. Списка самых известных людей России в год, когда Пушкину - 22, Лермонтову - 7, Льву Толстому - 3. Императору Александру остается жить еще 4 года, цесаревич Константин еще не отрекся от прав на престол, а Николай еще и не догадывается, что он станет царем. Мир праху их всех. Не о них я думаю, когда беру в руки это евангелие, а о его первом владельце - "скромном"
мальчике Данилове.
В силу своей скромности мальчик отметился не только впереди царской фамилии, но даже и впереди самого Христа. На титульном листе прямо над заголовком
Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа
крупным почерком старательно выведено
Сiя Книга принаждлежитъ Даниловской усадьби. № 41.
"Усадьб
и" - это у него так.
Дважды сменился век, мальчика давно нет на этом свете, но легко понять, какие страницы он открывал часто, а какие, похоже, и вовсе не открывал. Те захватаны, а бумага других почти так же бела, как в день своего варения. (Кроме шуток, бумагу тогда варили.) Подчеркивания, перечеркивания и комментарии на полях (в основном, неразборчивым почерком и не по-русски - мальчик рос) тоже выдают, что именно было интересно молодому человеку.
Иногда настолько увлечешься этими наблюдениями, что мысленно сочинишь этому двоечнику Данилову целую биографию.
P.S. Я никого не призываю писать на книжках
Но через 200 лет ваши каракули, возможно, будут кому-то интересны.
